‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

«Волга — русская река…» (из народной песни)

Записки паломника.

Теплоход «Алексей Толстой» принял на борт более шестидесяти паломников из Самары.
Записки паломника.

В середине мая по благословению Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия более шестидесяти Православных самарцев отправились в паломничество на четырехпалубном теплоходе «Алексей Толстой». Замечательную возможность помолиться у великих святынь Средней Волги Православным верующим предоставила туристическая фирма «Самарские путешествия». Паломническую миссию возглавил клирик Свято-Троице-Сергиева прихода г. Самары иерей Олег Фокин.
«О храме сем Господу помолимся!» — как только мы тронулись в плавание, с едва заметной запинкой возгласил на молебне о путешествующих иерей Олег Фокин на Солнечной палубе нашего теплохода. На время паломнического рейса место это было оборудовано под часовню. Но батюшку что-то не устроило в этом возгласе. И во второй раз он поправился, и уже произнес иначе: «О теплоходе сем Господу помолимся…» Голос его зазвучал увереннее. Наше паломничество началось…
…А за бортом от нас все дальше уплывала Самара. Как красива она с Волги! Потом вдали показались богатырские шлемы Жигулевских гор, уже темнеющие в вечерних сумерках. А потом и Волжская ГЭС открыла для нас свои каменные ворота…


Под Российским крестовым флагом…


Как только взошел я на теплоход, так сразу почувствовал: что-то незримо переменилось в нем со времени предыдущего, двухлетней давности, моего паломничества по Волге. Благодатнее стало! Неужто успели и теплоход намолить Православные? Хотя почему бы и нет? Во всяком случае, светлее и доброжелательнее улыбаются нам работники ресторана. Радостнее идет навстречу пожеланиям паломников директор круиза Лилия Майорова. Музыка из радиорубки несется другая, возвышенная и умиротворенная, и совсем нет надоевшей привязчивой «попсы»… Что же случилось с «Алексеем Толстым»? Вроде бы и тогда мы ехали с самыми чистыми намерениями: так же молились утром и вечером на Солнечной палубе. Так же старались держать пост в среду и пятницу в ресторане, так же крестились с палубы теплохода в сторону проплывающих по обоим берегам белых храмов…
Только спустя два дня, уже в Нижнем Новгороде, я наконец-то понял, в чем дело. На самом носу теплохода, спереди,  появился наш российский герб — Двуглавый Орел и Святой Георгий, поражающий змея. Вот эта-то наша государственная эмблема теперь рассекала воздух над волжской водой. И все вдруг на теплоходе стало совсем другим.
Мимо нас проплыл тоже когда-то очень любимый и не чужой для меня теплоход «Валерий Чкалов» (в разные годы я трижды плавал на нем по Волге), но у него на носу вырисовывалась советская пятиконечная звезда…

Картина Репина «Не ждали»

В Казани на теплоход наш села девушка лет едва ли за двадцать. Современная, даже с модной татуировкой на руке, но с хорошим каким-то, серьезным и даже несколько строгим взглядом. И все же трудно было узреть в ней паломницу! Вскоре все прояснилось. Она долго копила деньги на поездку по Волге. Хотела найти здесь веселье, радость, молодежную тусовку с танцами до самого утра… Ей сказали, что все это ждет ее на замечательном теплоходе «Алексей Толстой». То ли ошиблись, то ли… Она не пожалела денег ради такого рейса. И… обомлела, увидев на борту теплохода множество бабушек в смиренных платочках! Паломники! И ни тебе гремящих дискотек, ни ночных посиделок в диско-баре…
А деньги уже отданы, и Казань все дальше уносится прочь…
По бортовому радио всех паломников пригласили на вечернее молитвенное правило. Ей окончательно стало ясно, куда ее угораздило попасть.
Требовать деньги обратно? Объявить голодовку протеста?
Ни один рецепт не подходил. И вместо будоражащего веселья, вместо встреч и песен под гитару ее ждали молебны, святыни, монастыри…
Она закрылась в своей каюте и стала плакать навзрыд. Кто-то услышал ее безутешные рыдания и сообщил об этом директору тура Лилии Майоровой.
Она вежливо постучалась к ней в каюту и увидела там заплаканную девушку. «Паломница» еле выдавила из себя слова о том, что так надеялась здесь познакомиться с каким-нибудь хорошим парнем, своим ровесником. Для этого и копила целый год средства… А тут… а тут… И она опять заплакала горькими слезами (а какими же еще слезами плакать ей, когда пароход на всех парах несся к городу, долгое время звавшемуся Горьким?).
Лилия растрогалась и стала думать, чем ей помочь. Вскоре девушке передали из тихого бара (такое название!) бутылку шампанского — подарок от экипажа нашего теплохода. Сквозь слезы девушка поблагодарила Лилию за внимание.
Потом по местному радио специально для этой девушки прозвучала какая-то веселая песня. Диктор пожелала юной паломнице счастливого плавания и хорошего настроения. Думаю, кто-то из наших паломников стал сугубо молиться о ней. Потом девушка, стерев слезы, поднялась в ресторан на ужин. Все ей улыбались и говорили слова утешения. Утром она отправилась с нами в паломничество в Дивеево. Я увидел ее в автобусе, в так к лицу ей пришедшемся платочке. Потом встретил в храме. Ей так шла длинная юбка!
Мне показалось, она сердечно молится у икон.
И я уже не удивился, когда через два дня встретил ее на вечернем молитвенном правиле.
Кто-то из наших сказал ей: «Молись, и тогда быстрее, чем на дискотеке, встретишь суженого». И она решила не терять времени зря. Смирилась с обстоятельствами.
Вскоре она до неразличимости слилась с остальными паломниками (на снимке — справа). Ездила к чудотворным иконам, брала утром из рук батюшки просфорку и запивала ее крещенской водой. А когда еще через несколько дней мы вновь причалили к пристани в Казани, она покидала теплоход уже немного другой. Похорошевшей, одухотворенной. Думаю, не прошли для нее даром эти дни! Бог и такими вот способами порой борется за души людей.
…Пусть следующий фужер шампанского она выпьет уже со своим женихом!

Раифа. Рассказ паломника

Колокольня Раифского монастыря.
Подъезжали к Раифскому Богородицкому монастырю Казанской епархии с каким-то особенным трепетом. Здесь хранится чудотворная Грузинская икона Божией Матери, у которой давно потерян счет больших и малых чудес. Один из величественных храмов обители посвящен именно Грузинской иконе, в нем и хранится эта святыня. Когда-то на глазах у моего доброго знакомого и молитвенника за нашу редакцию протоиерея Иоанна Державина (+ 1998 г.) здесь произошло уже и не чудо даже, а скорее знамение. Сюда в 1995 году одновременно с отцом Иоанном приехал известный в перестроечные годы телеэкстрасенс Аллан Чумак. Приехать-то приехал — а в храм войти так и не сумел. Остановила его Божия Матерь — благодатью от Своей чудотворной иконы. Как только Чумак подходил к порогу храма в честь Грузинской иконы Божией Матери, ему вдруг становилось «плохо с сердцем», и он отступал назад. А когда, отдышавшись, снова лез на приступ — сердце его опять сжималось болью, и он не мог перейти незримый предел, не мог даже приблизиться к иконе. Так и уехал ни с чем!
Среди жертвователей обители много громких имен. Отметились здесь и Владимир Вольфович, и Починок, и Чубайс, и даже Пугачева… Раифский монастырь вполне может называться своего рода «vip-обителью». Но говорю это без всякого отрицательного подтекста. Где-то же ведь должны окормляться и известные люди. У них тоже души вечные, как и у нас с вами! И если им почему-то понравился Раифский монастырь, пусть едут сюда…
А простые люди, самые обычные, часто едут в Раифу к местному «старцу» иеромонаху Марку (Гоголашвили). И это неудивительно. Имя отца Марка сейчас на слуху…
Вспоминая наше паломничество, понимаю, что встреча с иеромонахом Марком стоит неприятным особняком. Застряла как кость в горле. И чтобы вынуть ее, эту «кость», придется рассказать о том, что было во время этого паломничества с моим давним и добрым знакомым. Может, это поможет кому-то избежать серьезного искушения. Тем более что два года назад мы уже писали об отце Марке, и нам бы теперь не хотелось нести духовную ответственность перед читателями за ту статью. Ибо ситуация оказалась сложнее, чем это виделось нам в 2008 году.
Вот что рассказал мне этот средних лет мужчина, отправившийся в наше паломничество с супругой. Зовут их… Но нет, лучше обойдемся без имен, слишком неприятно и неприглядно то, что с ними случилось в благолепной Раифе. Но если кто-то захочет «уточнить детали», что же, тогда представим и фамилии, и доказательства.
Я не собираюсь «вершить суд» над этим ярким человеком — наверное, у отца Марка немало заслуг перед Церковью и прославленной обителью. А в монастырь его привело желание всем сердцем послужить Богу. И немало добра он сделал людям. Только вот «бремя старчества» ему вряд ли по силам…
Впрочем, судите сами.
Мой знакомый — человек давно воцерковленный, не раз бывавший в паломничествах. Но для него то, с чем пришлось ему столкнуться на этот раз, было «из ряда вон выходящим». Итак, вот его рассказ…
…Мы приехали с паломниками в монастырь и сразу пошли к чудотворной иконе. Как раз в храме, где хранится Икона, началась Литургия. Кроме паломников, народа почти и не было. К нашей экскурсионной группе вышел иеромонах Марк. Видимо, не случайно вышел — а на послушание окормлять приезжих. Перед ним на аналое лежали крест и Евангелие. К нему подходили кто-то на исповедь, а большинство просто на духовную беседу. Я уже слышал об этом священнике, без устали принимающем людей в обители и по интернету окормляющем уже очень многих. В прошлом он журналист, и потому, наверное, такое использование средств связи его не пугает. Было, не скрою, интересно посмотреть на «штатного прозорливца». Им оказался невысокого роста монах с подвижным лицом, лет шестидесяти, во внешности его почти не было видно ничего грузинского. Моя супруга долго молилась у чудотворной иконы, а он как раз подошел туда с бутылочкой со святой водой, чтобы капнуть в бутылку капельку масла из лампадки у иконы. И когда моя жена молилась, он терпеливо ждал, пока она отойдет в сторону, и ни одним жестом при этом не выказал нетерпения. Мне это очень понравилось.
— Наш отец Марк! — уважительно, с каким-то придыханием отозвалась о нем пожилая женщина, стоящая тут же рядом «на свечах».
Потом мы вышли из храма, так как возле «старца» толпился народ и не хотелось ему докучать еще и своими вопросами.
Но через какое-то время мы вновь оказались у этого храма. Оттуда как раз вышла знакомая нам паломница, Наталья Г., которая на теплоходе пела написанные ею духовные песни, — и широко расставив поднятые руки, вытаращив глаза, повторяла не то с ужасом, не то с восторгом: «Он мне сейчас такое сказал! Такое сказал!» Слова ее относились к отцу Марку. Она была очень сильно потрясена услышанным (о чем именно он сказал ей, прояснилось позднее). Она стала уговаривать нас не терять такой редкий шанс и немедленно идти в храм, к старцу, который «все вам скажет…»
Был момент выбора! И я не устоял… Мы вошли в храм, хотя сердце подсказывало, что лучше бы нам не приближаться к необычному иеромонаху. Когда мы подошли, народа возле него стало значительно меньше. Но все же толпилось несколько бабушек и немолодых женщин-паломниц. Мы потоптались немного рядом с ними. Отец Марк как раз назидал кого-то из нашей группы, и мы решили воспользоваться этим и тихо удалиться. Уже повернулись и сделали шаги к выходу, как вдруг он громко окликнул нас: «Эй, стойте! Не уходите! Я вас сейчас приму!»
Все… Отступать уже было неловко. Мы остались возле него, хотя перспектива выслушивать его пророчества как-то не очень почему-то радовала. Дальше события развивались как будто в ускоренном темпе, словно в старом кино. Когда от него отошла паломница, он, минуя очередь, подозвал меня.
Я сразу сказал, что к исповеди не готов. Но ответ его меня удивил и озадачил:
— Зачем исповедь? Почему исповедь? Я сейчас буду твои проблемы решать. У тебя что, нет проблем? — быстро заговорил он.
Проблемы у меня, естественно, имеются. Но вот чтобы так их все быстро решить…
— Ты давай говори проблемы, а я тебе их буду решать, — скороговоркой, с легким восточным акцентом проговорил «старец». Такую же вот скороговорку иногда приходится слышать от бойких торговцев на рынке: — Ну, какие у тебя проблемы?
Я замешкался… Стал растерянно лепетать, что, мол, здоровье не очень…
— Ерунда это! — решительно сказал он. — Ты вбил себе в голову, что нездоров, вот и болеешь. А ты вбей, что здоров. И не будешь болеть…
Все оказалось так просто!
— Но не это твоя проблема. Давай другую. Быстрее. Жду.
Я уже окончательно растерялся и не знал, что ответить. Тогда он пришел ко мне на помощь. Взглянул на мою супругу, стоявшую в нескольких метрах от нас, и спросил меня:
— Ты давно женат?
— Давно, пятнадцать лет уже.
— А секс? С сексом у вас все в порядке? — решительно спросил иеромонах Марк, как заправский психотерапевт. И добавил: — Давай поговорим о сексе… в вашей семье.
Но я не готов был говорить с посторонним человеком, с монахом о сексе… Не готов, и все тут!
А он стал меня расспрашивать, пока не убедился, что из меня на эту тему и слова не вытянешь. Кроме того, что живем мы с женой в любви, хотя, конечно, бывают и ссоры… Но ведь у кого же ссор не бывает?
— Ты вот что, слушай! — оборвал он мое растерянное мямленье. — У вас все вот как, слушай, — компетентно продолжил отец Марк: — Она только и думает, как бы ей тебя удовлетворить. А ты думаешь, как бы тебе её удовлетворить… А надо думать совсем о другом. О себе надо думать — и тебе, и ей. Тогда все у обоих будет в порядке…
Но я его не стал дослушивать. Все вдруг стало до отвращения понятно. И на смену растерянности пришла решимость.
— Вот что, отец Марк, давайте на этом мы с вами и закончим беседу, — твердо оборвал его я. — Благословите меня на дорогу…
И в знак окончания разговора сложил руки под благословение.
Отец Марк стал чернее тучи.
— Эх ты, дур-р-ак! — воскликнул он в сердцах. — Иди отсюда прочь! Иди… Не захотел меня слушать!..
И с этими словами стукнул меня по лбу. Не то в знак «благословения», не то просто отталкивая меня от себя. Но я отходил от него с облегчением — этот фрейдистский бред наконец прекратился. Еще лежа на кушетке перед искушенным психотерапевтом кто-то бы, может, и согласился поговорить «об этом» (но не я!), а уж с монахом… Нет, увольте.
Потом он посмотрел в сторону моей жены и закричал на нее:
— Ты его жена? Иди отсюда прочь…
И мы пошли прочь из Раифской обители. А ведь так хорошо, так трепетно перед этим помолились перед иконой Богородицы!
Жена меня поняла с первых слов. Лицо ее запылало стыдом из-за этого «копания» в наших отношениях. Но скоро мы оказались на чудном озере, что плещется возле обители, и на удивление быстро успокоились.
Потом за нами приехал автобус.

…Пусть те, кто так хочет попасть к «старцу», вспомнят об этом рассказе и еще крепко подумают, стоит ли им пускаться в этот долгий и, как случается, небезопасный путь. Самый лучший старец — приходской священник в вашем храме. К нему и идите с проблемами, не ошибетесь! У него нет времени на всякий там «психоанализ»…
А Наталье Г., как я узнал чуть позже, «старец» действительно наговорил много поразительного. У нее в семье случилась беда: в 15 лет заболел гепатитом «Б» ее сын — после сделанной ему прививки от этого заболевания. «Когда мы с ним пришли на прививку к врачу, в душе мне хотелось кричать: сын, не делай этого! — но я молчала, доверившись чужому мнению…» — вспоминала она. Сейчас её сыну 21 год, и по нескольку месяцев в году он проводит на больничной койке. Парень верующий, и даже в больнице, лежа среди наркоманов, он сподобился постоять за свою веру. Однажды он сказал маме, чтобы она не приносила ему больше пищу. Ведь все равно все отнимут наркоманы. А еще сосед-наркоман грозится его избить, если не уберет он с тумбочки небольшую иконку Божией Матери… «Пусть бьют, — сказал он, — но икону я все равно не уберу. Ни за что». И не убрал!
Мать все силы тратит, чтобы вернуть сына к нормальной жизни. Вот ей-то отец Марк и сказал в тот день, что сын ее не исцелится и будет ему становиться только хуже и хуже. Он никогда не женится, не сможет работать. Но зато станет молитвенником за семью. Никогда уже не станет здоровым. Все попытки его излечить напрасны! Вот что довелось ей услышать в тот день от раифского насельника… Есть от чего, закатив глаза, всплеснуть руками!
Так это будет или не так, знает только Бог. Но материнское сердце с этим «пророчеством» не согласилось:
— В прошлом году мой сын провел в больнице четыре месяца. А в этом всего лишь два… — сказала она. — Я верю, что он будет здоров! Верю в милосердие Божие.

Преображенский собор Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского монастыря.
«Что в имени тебе моем?»

В ночь перед отплытием я увидел во сне Дивеево. И конечно же, встретил в нем Наталью Огудину, давнюю знакомую. Она ушла в монастырь семь лет назад и шесть из них подвизается в Дивеево. А когда-то писала она статьи для нашего «Благовеста». Возила паломников из Самары в этот прославленный монастырь. И просто была нам добрым товарищем в лучшие, наверное, наши годы. Когда молодость еще не ушла до конца, но уже начала уступать место зрелости.
И вот я вижу ее во сне. Она в мирском одеянии, но лицо ее светится радостью, красотой и спокойствием. «Меня тут повысили в звании, — радостно сообщила Наталья. — Если мое теперешнее «звание» перевести на мирской язык, то я уже… полковник!»
Я порадовался за нее и — проснулся.
Значит, паломничество состоится, решил я, раз мы еще не отплыли даже, а мне уже снится Дивеево.

…И вот Свято-Троице-Серафимо-Дивеевский монастырь — уже наяву! Огромные литые купола, колокольня, уносящаяся в самое небо. Нищие, блаженные и блажащие… Кого только не встретишь тут! Священники, монахини, люди всех возрастов и сословий. Дивеево, Дивеево, сказочная земля! Сколько уже раз я оказывался здесь, и всегда как-то по-особому билось сердце. Менялся я, взрослел и мужал, теперь начал стареть — и словно бы вместе со мной от приезда к приезду росло и менялось Дивеево. С августа 1991 года, когда я первый раз побывал здесь, сколько уже воды утекло в нашей Волге! А здесь из руин воссоздалась во всей красоте будущая Лавра, как пророчествовал Батюшка Серафим. И всякий раз здесь сосала меня завистливая мысль, что вот кто-то остается же на этой чудо-земле навсегда! И живет себе под покровом Божией Матери и под защитой Батюшки Серафима… Эх, вот бы и мне, вдруг пронзает шальная мысль, остаться здесь — купить дом, начать жить только Небом… Но тут же уходит это праздное мечтание. Куда уж мне до Дивеево… Лучше на дачу, к своим помидорам.
Вырвался сюда на денек, и тому радуйся! Дыши полной грудью…
Только мы пересекли границу монастыря, как сразу оказались возле Натальи Огудиной. Кто-то из паломников уже успел позвонить ей, и она встречала самарскую группу на площади у храма.
Мы не виделись два года.


Инокиня Макария встречает в Дивеево самарских паломников (справа — редактор газеты «Благовест» Антон Жоголев).
— Здравствуй, Наташа! — воскликнул я.
— Теперь я Макария. Инокиня, — сообщила она с приветливой, такой знакомой улыбкой.
— Когда успела?
— Постригли меня в феврале. Тут все по-настоящему. И потому послушницы долго ждут пострига.
Она дождалась! Как рад за нее! Наша ведь она, «благовестовская»!
Имя ей дали в честь преподобного Макария Оптинского. Мудрого духоносного старца! Не красивого лицом, но духовно такого красивого!
— С этим именем можно расти до неба! — воскликнул я. Но тут же торопливо добавил: — Хотя, конечно, не в имени дело…
— И в имени тоже, — деликатно подправила меня Наталь… нет, уже Макария. Да, и в имени тоже.
Потом мы говорим о том, что случилось за то время, которое не виделись. Об общем нашем друге — поэте Владимире Осипове, в тот же самый февраль перешедшем в вечность. О статьях в газете, о новых сотрудниках…
То и дело сбиваюсь, называя ее по-прежнему Натальей. Радуюсь тому, что она и здесь, в монастыре, не рассталась с нашей заполошной профессией: за послушание приходится ей сотрудничать с Нижегородским епархиальным радио…
Можно говорить долго — но зовет, уже зовет меня незримая сила! На Канавку тянет меня Дивеево! На Святую Канавку… Может, хоть там, на Канавке, помолюсь наконец-то так, что станет потом чуть-чуть полегче жить у нас в миру. Среди автомобильных пробок, безденежья, нервотрепок…
Раздаю Людмиле и Анне заранее припасенные четки. Даю наставление: прочитать на Канавке «Богородицу» 150 раз…
— Читайте сколько получится. Сколько сможете! — с мягкой улыбкой говорит нам уже не Наталия, а инокиня Макария. Потом она надела каждому из нас на голову чугунок Батюшки Серафима. Это как броня, как шлем, который когда и снимешь, еще долго будет тебя защищать.
А ее и правда «повысили в звании», вдруг не столько вспомнил, сколько почувствовал я. Ведь быть инокиней в Дивеево, в этой непобедимой дивизии Батюшки Серафима, все равно что быть полковником на поле мирской брани.
Дай тебе Бог сил, матушка Макария!
Не забывай молиться о нас…
…И почему-то вспомнились безсмертные строки Пушкина:
Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом…
Монах расстается с именем — и все прежнее: мирские привычки, слабости, даже просто знакомства и приязни — остаются в прошлом, с тем, прежним именем. А у монаха начинается совсем другая, уже новая жизнь во Христе.

О Канавке Пресвятой Богородицы говорить можно только молитвенно. И лучше стихами. Наверное, нет более святого места в России, чем эти короткие и безконечно длинные 777 метров пути. Кто начал этот путь, закончит его уже немного другим. Вдруг как раз рядом с ним часть пути прошла Пресвятая Богородица?
Но и на Канавке случаются небольшие курьезы…
Рядом со мной деловой походкой в окружении двух солидных мужчин, похожих на спонсоров, прошел молодой священник, сразу видно, что «богословствующий». Из их научной беседы донеслась только одна его витиеватая фраза:
— Человек как телесная субстанция сильно отличается от человека как субстанции духовной…
С этим они и зашагали дальше по Святой Канавке. Канавке, откуда молитвы словно на крыльях возносятся в Небо. Я улыбнулся немного этой невинной философской «учености» и продолжил «тянуть свою четку». Оставалось произнести еще более ста молитв Богородице…

…После Канавки вышло маленькое искушение. Решил я помолиться один. Отстать решил от жены и дочери. Ведь они всегда со мной, но вот пусть уж в Дивеево походят хотя бы час одни. А я в это время помолюсь «в полный рост». Они неохотно, но согласились меня отпустить, как раньше крепостных «на оброк» отпускали. И я чуть ли не вприпрыжку побежал к Казанскому храму, первому дивеевскому храму, выстроенному по прямым указаниям Батюшки Серафима. Там-то, думал я, и помолюсь возле мощей преподобной Александры и других дивеевских угодниц Божиих. Но мощей в храме не оказалось — их перенесли в Преображенский собор. И к тому же в Казанском храме шел ремонт.
Надо идти скорее в Преображенский храм. Но я замешкался, и пока разглядывал выглядывающую из ствола дерева «морду медведя», пока ходил возле могилы «служки Божией Матери и Серафима» Николая Мотовилова, время было упущено и в тот большой Преображенский собор я так и не попал. К мощам Дивеевских угодниц Божиих меня не пропустили. Закрыли дверь у меня перед самым носом. Вскоре я встретил своих — они только что вышли из… Преображенского храма! Их туда впустили уже последними. И они там приложились ко всем мощам.
Мне стало горько. Вот так вразумил Батюшка Серафим. Нечего от своих бегать! Вместе приехали — вместе и молитесь. Больше я от них не отходил ни на шаг.

В Свято-Троицком храме увидел на службе полуобморочную девицу. Ее поддерживал мужчина значительно старше ее. Был важный момент вечернего Богослужения, и никого на это время не выпускали из храма. Здесь ведь строго! А девушка стояла сама не своя, поддерживаемая мужчиной, и казалось — еще немного, и она совсем потеряет сознание… Стало жалко ее. А потом, когда всех желающих выпустили из храма (а кого-то впустили), тот мужчина провел девушку мимо меня, совсем потерянную, мало что понимавшую. И мне вдруг стала очевидна причина ее неожиданного недуга. Нет, она была вовсе не в брюках. На ней была юбка в длину трусов, заканчивающаяся чуть ниже ягодиц, и даже их не до конца прикрывала. Не все и на пляж пошли бы в таком виде… Одно слово срам сразу все объяснило. А я проводил ее взглядом и вдруг осознал, что когда священники столь тщетно «упираются» насчет неподобающей одежды в храме (очень короткое, очень открытое или брюки вместо юбки) — делают они это как раз по любви. Чтобы не приключилось с людьми, по неведению нарушающими духовные законы, какой-то беды — как это случилось с обморочной девушкой в Дивеево. А вовсе не из-за каких-то там «фарисейских капризов».


Святой источник Батюшки Серафима.

В Дивеево все обостреннее, и потому просто лучше заметно. Но закон этот действует в каждом храме.

Про святые источники, которыми славно Дивеево, можно многое написать. Но я скажу одной фразой: они действуют! Знаю это не с чужих слов. Довелось мне в этот раз искупаться в Казанском источнике, самом древнем в Дивеево, и в источнике Батюшки Серафима, открытом сравнительно недавно, в шестидесятые годы прошлого века. Не знаю уж, в каком из них произошло чудо — но только наутро я не увидел в зеркале на своем лице псориастических бляшек (а ведь они уже было добрались и туда!). И пока они в наказание за неблагодарность не вернулись ко мне обратно, спешу с благодарностью написать: исцелила меня дивеевская благодать!

Окончание см

Антон Жоголев
Фото А. Жоголева и В. Лаврентьева
28.05.2010
2921
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
1
5 комментариев

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru